"Места в партийном списке с первого по четвертое - продаются…"

Во вторник в Савеловском суде города Москвы прошло очередное рассмотрение иска по делу лидера КПРФ Геннадий Зюганов к известному политологу Борису Кагарлицкому. Представитель истца неожиданно решил отказаться от части исковых претензий, касающихся таких распространенных среди народных избранников элементов коррупции, как торговля депутатскими запросами и корочками помощников депутата. С просьбой прокомментировать этой неожиданный поворот в судебном деле мы обратились к непосредственному участнику процесса политологу Борису Кагарлицкому.

- Почему КПРФ отзывают этот пункт искового заявления?

- Мне кажется, что у них проблема с грамотной формулировкой исковых претензий, что было четко видно в ходе суда. И этот пункт искового заявления был не единственным примером. Несколько моментов были просто анекдотического характера, например, когда они потребовали опровергнуть фразу о том, что Зюганов отрицает наличие приписываемой ему собственности. Судья с изумлением сказал: «Вы требуете сказать, что Зюганов не отрицает наличие приписываемой ему собственности?», в итоге в исковом заявлении это все осталось.

Или когда они требовали, чтобы была опровергнута фраза: «Места с первого по четвертое в партийном списке не продаются», на что судья Николаева спросила, что единственный способ трактовать их претензию – написать в судебном решении, что места в партийном списке с первого по четвертое продаются.

Содержалось требование о том, что нужно опровергнуть данные доклада на пресс-конференции в «РИА Новости», при этом оно первоначально не привлекалось ни в качестве ответчика, ни в качестве третьего лица. Как можно обязать некую организацию выполнить какое-то решение, которое к ней не относится? Это все выявилось на чисто профессиональном уровне, во время суда и было главным слабым местом со стороны истца - постоянные проблемы с грамотной формулировкой собственных претензий.

В добавок ко всему, они сами признали, что соответствующий раздел по четвертому пункту: торговля в Госдуме депутатскими запросами и корочками помощников депутатов не является прямым оскорблением или выпадом в адрес Зюганова, поскольку нигде не было написано, что он лично торговал депутатскими корочками. Сказано, что в Думе имеется такая практика.

Я не думаю, что Зюганов лично торгует корочками помощника, но есть другие люди, которые на этом наживаются. Поэтому они просто были вынуждены признать, что этот раздел к иску не относится.

В итоге дело вернулось на исходную точку, то есть если они сейчас привлекли «РИА Новости» в качестве третьего лица, нам всем теперь придется начинать с нуля, только уже без четвертого пункта. Это свидетельствует о том, что дело идет не так, как они планировали. В отличие от представителей КПРФ, которые все время кричат о великих успехах и неизбежных победах, я так говорить не могу. Когда суд будет закончен, тогда мы и узнаем, чем все завершиться, но у меня ощущение, что та сторона испытывает некоторое неудобство и дискомфорт по поводу ими же начатых действий.

- Означает ли это признание факта косвенной коррупции в рядах КПРФ?

- Такой вывод был бы чуть преждевременным, потому что как минимум само руководство КПРФ и их представитель в суде будут это отрицать. Если бы они собирались это признавать, они бы это признали. Я бы сказал другое: это означает, что у них нет серьезных аргументов и серьезных способов доказать свою позицию. Они, может быть, готовы были бы не признавать ничего, но пока у них не получается что-либо опровергнуть.

- Можете ли вы привести факты коррупции в КПРФ?

- Я предлагаю обратиться обратно к докладу «Штормовое предупреждение» и к многочисленным публикациям в прессе, на которых он основан. Я нахожусь в судебном процессе и не могу давать себе волю, чтобы не осложнить процесс. Меня поразило другое. Во время судебного заседания каждый раз, когда затрагивался какой-то вопрос, касающийся знаменитой аферы с «Росагропромбанком», когда были направлены туда общественные деньги, которые, видимо, были израсходованы не совсем так, как планировалось и т.д., то в нашем докладе даются лишь упоминания о сообщениях в прессе. Адвокат Соловьев, представляющий Зюганова, вдавался в детали, рассказал кучу подробностей и мелочей по поводу того, как все это устроено. То есть по поводу коррупции в рядах КПРФ лучше спросить адвоката Соловьева, который давал детальные и убедительные пояснения по поводу любого пункта доклада, после чего судья была очень заинтересована и сказала, что очень много узнала нового, чего не было в докладе. Каждый раз это подробное изложение заканчивалось тем, что все это неправда, мы это отрицаем. Возникает вопрос: откуда тогда такое знание всех деталей, которых мы даже не знаем и которые не были описаны в прессе?. Наш адвокат Александр Пушнин предположил, что если бы их представитель сам писал этот доклад, то, наверное, он был бы гораздо более убедительным.

- Какими вы видите перспективы дела лично для вас и для КПРФ?

- В отличие от комментаторов «Советской России», я не склонен к неизбежно оптимистическим прогнозам. Могу сказать, какие мы имеем на сегодняшний день результаты с начала процесса. Во-первых, то, что Зюганов проиграл суд по моему встречному иску – это раз. Представители КПРФ были вынуждены отозвать один из пунктов по исковому заявлению – это два. Дело вернулось на исходную точку, несмотря на то, что они неоднократно настаивали на том, чтобы дело было решено как можно скорее. В результате их собственных юридических ошибок КПРФ дело затянулось и пришло к почти уже полугодовому слушанию, хотя представители компартии неоднократно сами настаивали на том, что чем дольше тянется дело, тем для них хуже. В результате их же собственных ходатайств дело затягивается. Из этого делайте сами выводы, какие судебные перспективы у этого дела.

Меня это дело устраивает, потому что, во-первых, это возможность отстаивать свою позицию, а во-вторых, для меня это довольно принципиально еще в одном отношении. Есть два важных обстоятельства: первое – речь идет по большому счету не о Кагарлицком и не о докладе «Штормовое предупреждение», а о самом принципе свободы аналитических исследований. Позиция КПРФ состоит в том, что они не опровергают сведения, опубликованные в печати, в прессе, но потом предъявляют исковые претензии к аналитикам, которые эти сведения читали, цитировали и использовали. Если их позиция восторжествует, она сделает вообще невозможной любую аналитическую деятельность, поскольку ответственность за те или иные сведения, сообщения в прессе несет не пресса и не те, кто их сообщает, а те, кто читает и цитирует эти статьи. На мой взгляд, это абсолютно неприемлемый и опасный инцидент. Для меня принципиально важно доказать, что здесь они фундаментально не правы, поскольку этот вопрос уже не мой личный.

Второе: я понимаю логику КПРФ - они не могут, не хотят или боятся опровергать в судебном порядке каждый конкретный случай, который им предъявляется. Они хотят любой ценой получить выгодное для себя решение по нашему делу, по их иску к нам, а затем, ссылаясь на это судебное решение, огульно, скопом опровергать или отвергать все претензии к ним, какие бы они ни были. Притом, что как раз по существу в этом судебном процессе предъявленные претензии ни нами, ни ими не разбираются. Они хотят избежать серьёзного разбирательства по предъявленному случаю коррупции, но при этом иметь в руках судебное решение, которое позволило бы им себя обелить. Их политическая логика понятна, но она абсолютно неприемлема.

- Почему Зюганову это дело удобнее поскорее завершить и что ему мешает это сделать?

- Мешает уровень их собственной проработки вопроса. Если бы дело с их стороны было бы лучше подготовлено, оно бы завершилось быстрее. Не мы, а они своим ходатайством вернулись в исходную точку. Они сами вынуждены были признать, что их исковые заявления, даже в случае их победы на суде, удовлетворены быть не могут. Кто же делает такие исковые заявления, которые заведомо удовлетворены быть не могут?

Они торопятся, так как дело обсуждается в прессе, журналисты делают выводы и комментарии, не очень лестные для них. Всё это попадает в провинциальную прессу, в регионы, где проходят выборы, и это тоже обсуждается. Возникают вопросы в региональных организациях, на которые руководство партии пока не очень внятно отвечает. Если бы в их руках было выгодное для них судебное решение, они бы его показывали во всех партийных организациях, тем более что там люди не обязательно грамотные в юридических вопросах. И было бы уже не важно, что в деле непосредственно не разбирался ни один случай, а разбирается сам доклад и правомерность использования в нем материалов прессы. Они бы своим товарищам говорили: «Вот видите, доклад опровергнут, значит, сведения, изложенные в нем, ложные». Хотя, подчёркиваю, что это из судебного решения напрямую бы не следовало, даже если бы оно было в их пользу, но использовалось политически именно так.

- Ваше мнение, как политолога: как повлияет этот судебный процесс на имидж КПРФ, в том числе в предвыборный период?

- Я не думаю, что он сильно поднимет имидж КПРФ. Они сделали большую ошибку, когда начали дело, и сейчас очень сильно об этом жалеют. Но мы им предлагали выход - мировое соглашение на очень выгодных для них условиях ещё до того, как мы выиграли встречный иск. Но они восприняли нашу готовность мириться не как стремление избежать лишних конфликтов, а как проявление слабости. В итоге они напоролись на проигранное судебное решение в Тверском суде и на кучу проблем в Савёловском суде. Они отказались, теперь пускай сами разбираются с последствиями.