Советник директора ИЛА РАН дал оценку территориальным претензиям Трампа

Дональд Трамп всерьез взялся за переделку политической карты мира. Его громкие заявления (например, о том, что Канада должна стать "любимым 51-м штатом" Америки) уже подкрепляются экономическими шагами, такими как введение 25%-х пошлин для Оттавы и Мехико. Николай Калашников, советник директора Института Латинской Америки РАН ответил на вопросы редакции "Русского дня" о вероятности осуществления планов 47-го президента США по расширению границ своей страны.

— Могут ли осуществиться территориальные планы Дональд Трамп? Насколько это вероятно, как думаете?

— Вы знаете старый анекдот: съесть-то он съест, но кто же ему даст? Попытаться он, конечно, может, но, я думаю, все его попытки будут связаны только с применением экономических методов давления. Вряд ли он решится на использование военной силы, для того чтобы приумножить территориальные границы своего государства. Я не думаю, что Трамп готов развязать войну за то, чтобы овладеть Гренландией или снова взять под свой контроль зону Панамского канала. А применение экономических методов принуждения здесь вполне возможно. Я думаю, что он относится к тем политическим деятелям, которые перед такими способами достижения своих целей не остановятся.

— Какова вероятность, что Канада станет 51-м штатом?

— Я думаю, нулевая. Даже при всем том достаточно тесном экономическом сотрудничестве между государствами никто не отменял, условно говоря, национальной гордости канадцев за свое государство. Отношения между Канадой и Штатами могут стать примерно такими же, какими они стали после распада Советского Союза между Украиной и Россией. Параллель можно будет провести, если давление Трампа на Канаду усилится. Я не думаю, что он здесь может чего-то достигнуть, кроме усиления напряженности между двумя государствами. Хотя, конечно, государства все-таки близки в языковом плане, и, в общем-то, граница между ними была достаточно прозрачная.

— На ваш взгляд, какая судьба ждет Мексику?

— Мексика будет отстаивать свою независимость. Мексиканцы никогда не отличались особой любовью к Соединенным Штатам, другое дело, что существовала определенная экономическая привлекательность для миграции мексиканцев в Штаты. И не будем забывать, что значительная часть территории Соединенных Штатов — это бывшая Мексика. И эта историческая рана, я думаю, в сердцах мексиканцев не зажила до конца. Другое дело, что экономика Мексики завязана во многом на Соединенные Штаты, и естественно, что у Штатов есть рычаги экономического, а, соответственно, и политического давления на Мексику. Но я думаю, что в политическом плане им вряд ли удастся изменить ее позиции. А уж войти в состав Соединенных Штатов — об этом вообще речи нет. И я не думаю, что Трамп в данном случае к этому стремится. Он хочет прекратить тот миграционный поток, который через Мексику идет в Штаты. Это ему, может, и удастся, но не более того. Хотя для Мексики возникнет, конечно, серьезное осложнение, если нелегальные мигранты будут выдворяться обратно.

— А Гренландия?

— Здесь все зависит от способности Дании противостоять Соединенным Штатам. И экономически, и политически она, на мой взгляд, значительно слабее, тем более, учитывая территориальную близость Гренландии к Соединенным Штатам и удаленность от Дании. Здесь вопрос к самим гренландцам. Я понимаю, что для многих из них выглядит весьма привлекательным вхождение в состав Соединенных Штатов с учетом экономических бенефиций, которые население может получить от социальных и прочих программ, существующих в Штатах. Собственно, в какой-то степени здесь возможен вариант как с Крымом, когда население Гренландии проголосует за вхождение в состав Соединенных Штатов. Такое вполне может быть. При этом Трамп ведь заявил, что он не собирается захватить Гренландию, он хочет ее купить. Так что это вопрос торга: какая цена устроит Данию.

Фото: Дональд Трамп (Creative Commons Attribution-Share Alike 2.0 Generic)